Версия 1.00 от 23 января 2014 г., public-library.ru, по "Русская литература", № 2, 1971 г., «НАУКА», Л.; стр. 155-157

ОБ ИЗДАНИИ КЛАССИКОВ ДЛЯ ШИРОКОГО КРУГА ЧИТАТЕЛЕЙ

Дело издания классиков стало у нас государственным делом, приобрело научный характер, завоевало мировое признание. Скрупулезная тщательность в установлении текстов, комментарий, отвечающий читательскому назначению издания, продуманная композиция, мотивированность всех редакционных решений — вот характерные черты советских изданий классиков.

Но и в редакциях лучших наших издательств не всегда правильно оцениваются достижения советской текстологии. Так, подспудно бродит мысль, будто комментарии нужны только специалистам, а рядовому читателю, «простому советскому человеку», нужны только тексты: он-де хочет читать то, что написал писатель, а не то, что по поводу написанного скажет тот или другой литературовед.

Такой взгляд основан на ложном убеждении, будто любое художественное произведение доступно любому читателю. На самом же деле читатель тем больше нуждается в пояснениях, чем меньше у него знаний. Конечно, читатель часто не замечает, что чего-то не понял. Или замечает, но не придает этому значения — невелика беда — и читает дальше.

Даже маленькое лирическое стихотворение классика может оказаться непонятным большинству наших читателей. Мы получаем иное образование, чем читатели дореволюционной эпохи; например, мы плохо знаем античную и еще хуже библейскую мифологию. Мы не знаем событий, свежих в памяти современников писателя, но теперь почти никому не известных. Мы часто не знаем старых обычаев, обрядов и т. д. И это незнание может исказить наше восприятие произведения. Дело спасают комментарии.

Речь здесь идет не о таких комментариях, какие помещаются в научных изданиях классиков, — комментариях, содержащих библиографические, текстологические, историко-литературные данные о произведении. Речь идет о кратких примечаниях, сообщающих читателю сведения, без которых нельзя понять смысл произведения или каких-то его частей. И вот таких-то комментариев лишают того читателя, который больше всего в них нуждается. Даже в лучших наших издательствах выходят иногда многотиражные, предназначенные для широкого круга читателей, издания классиков, лишенные всякого вспомогательного аппарата, кроме разве вступительной статьи. Грешит этим, к сожалению, и основное наше издательство, выпустившее много первоклассных собраний сочинений, — издательство «Художественная литература». Недавно им издано к юбилею Фета (150 лет со дня рождения) большое собрание его лирических стихотворений,¹ лишенное каких бы то ни было приложений, кроме вступительной статьи Л. А. Озерова, алфавитного указателя стихотворений да справки на обороте титульного листа: «Тексты печатаются по изданию: А. А. Фет, Полное собрание стихотворений, Библиотека поэта, большая серия, „Советский писатель", Л., 1959».

Просматривая это издание, мы можем убедиться в том, какой ущерб наносит читателю отсутствие комментариев. Здесь легко найти ряд стихотворений, непонятных даже очень образованному человеку. Приведу несколько примеров.

Напрасно ты восходишь надо мной
Посланницей волшебных сновидений
И, юностью сияя заревой,
Ждешь от меня похвал и песнопений.

Как ярко ты и нежно ни гори
Над каменным угаснувшим Мемноном, —
На яркие приветствия зари
Он отвечать способен только стоном.

Прелесть девушки не возбуждает вдохновения старого поэта. Пусть ее юность сияет, как заря, — его свет уже угас. Только это ясно; но образный строй стихотворения нельзя понять, если не знать предания о фиванской статуе царя эфиопов Мемнона, сына богини зари Эос: эта статуя будто бы на утренней заре издавала жалобный звук, напоминавший человеческий голос.

Вот стихотворение «Нептуну Леверрье». Стихотворение очень «темное», и понять его невозможно, не уяснив, к кому оно обращено. А между тем человека, носившего имя Нептун Леверрье, никогда не существовало. Поэт обращается к планете Нептун, открытой в 1846 году астрономом Леверрье.

Стихотворение «Ночь крещенская морозна...» настолько непонятно без комментариев, что вызвало в свое время цензурные затруднения: цензор боялся разрешить стихотворение, которого не мог понять. Но оно вполне разъясняется описанием крещенского гадания на двух зеркалах.

Все это раскрыто в ряде советских изданий Фета, откуда можно было позаимствовать нужные объяснения. Это заняло бы совсем не много места.

Стихотворение «Ночь крещенская морозна...» включено Фетом в цикл «Гадания». Название цикла могло бы помочь пониманию стихотворения, но читатель нового издания и об этом не узнает. До сих пор в советских собраниях стихотворений Фета его стихи распределялись по циклам, согласно с планом, составленным поэтом незадолго до смерти. В новом же издании стихи расположены в хронологическом порядке. Поскольку собрание включает только лирические стихотворения, такой порядок тоже допустим. Но принятое редакцией решение не давать никаких пояснений привело к разрушению хронологического принципа и совершенному хаосу в расположении материала.

Значительная часть стихотворений Фета может быть датирована только временем их напечатания, а литературная судьба Фета была такова, что часто стихи его печатались через много лет после их написания. Для таких датировок (временем, не позже которого написано произведение) принято особое обозначение: даты помещаются в угловых скобках. Но значение этих скобок должно быть объяснено читателю. А поскольку было решено выпустить книгу без всяких объяснений — угловые скобки сняты.

Хронологическое расположение материала имеет тот смысл, что дает возможность читателю проследить творческий путь писателя. Читатель, который захочет сделать это на основе нового издания Фета, будет жестоко обманут. Перед его глазами предстанет странная картина творческого развития поэта, движущегося непонятными скачками. Так, окажется, что Фет в 1845 году написал два стихотворения, в 1846 — три, в 1847 — сорок шесть, в 1848 — одно, в 1849 — ни одного, в 1850 — два, в 1851 — одно, в 1852 — одно и т. д. Что же произошло в 1847 году? А произошло то, что в этом году прошел цензуру сборник стихотворений Фета, в который включено много стихотворений, написанных в течение ряда предыдущих лет, но не публиковавшихся в журналах.

В советских изданиях классиков выработались точные правила хронологического размещения произведений. Но с устранением условных знаков все годовые даты оказались как бы равноправными и располагаются без всякого порядка. Возьмем для примера стихотворения с датой «1844». Их десять, и пять из них датируются в «Полном собрании стихотворений» только временем помещения в «Отечественных записках». Последовательность их в новом издании такова: стихотворение, напечатанное в № 1 «Отечественных записок» за 1845 год, затем в №№ 6, 4, 2 и 12 за 1844 год. Между двумя последними попали три стихотворения с авторскими датами: «11 августа 1844», «Август 1844», «1844».

Таким образом, внутри года перепутаны произведения, имеющие точную дату, и датируемые годом, не позже которого (но, может быть, на много лет раньше) они написаны, причем последние тоже разбросаны как попало, а не в последовательности их первых публикаций.

Стихотворения с датой «Середина 50-х годов» вставлены между стихотворениями, датируемыми 1855-м годом, стихи с датой «Между 1856 и 1858» помещены и до, и после стихов с датой «1856» и т. д.

Все это производит такое впечатление, что в редакции «нарезали» два экземпляра «Полного собрания стихотворений» Фета, часть стихов откинули (хорошо ли сделан отсев — об этом говорить здесь не будем), скобки зачеркнули, а потом разбросали вырезки по годам, без внимания даже к этой несложной операции (так, на стр. 170—172 следуют стихотворения с такими датами: 1850, 1851, 1850).

Можно себе представить, в какие ошибки впадет тот, кто поверит датам, поставленным в издании, доверие к которому так естественно вызывает его издательская марка.

Вся эта печальная история вряд ли могла бы иметь место, если бы издательство было обязано дать читателю, хотя бы на нескольких строчках, отчет в конструкции книги, в принципах ее составления.

Написать настоящую заметку побудила меня другая заметка. Она посвящена новому изданию Фета, написана автором вступительной статьи к этому изданию Львом Озеровым, называется «Сочувственный поэт» и помещена в 37-м номере «Книжного обозрения» за 1970 год. Л. Озеров горячо поздравляет читателей с «отлично изданной книгой» (кстати сказать, книга напечатана на бумаге резко различных цветовых оттенков), сообщает, что книга явилась результатом длительной и серьезной работы, что возникавшие в ходе этой работы вопросы «тщательно обсуждались и изучались», что «деятельное участие» в создании книги принял не только «весь состав редакции», но даже и «руководство издательства», что «состав, профиль, внешний вид книги рождались в спорах, раздумиях, во взаимной взыскательности, которая переходила даже в суровость, но никогда — в мелочную придирчивость».

Все это я оставил бы на совести Л. Озерова, если бы не заключительная его рекомендация издательству. Он предлагает начать серию аналогичных книг, в которой «проступят отчетливые черты добротной и красивой книги для народа, черты, уже определившиеся в фетовском выпуске». Страшно, что такое предложение может быть принято и другие русские поэты появятся «для народа» в подобном же виде. И я обращаюсь к редакции русских классиков издательства «Художественная литература» с иным призывом: мужественно признать совершенную ошибку и впредь не выпускать книг, подобных той, которой издательство почтило юбилей Фета.

Б. Я. Б У X Ш Т А Б